«Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное» (От Луки 4:18-19).
Прочитав эти слова из свитка пророка Исаии, Иисус сразу же объявил, что ныне исполнилось это Писание. Значение этих слов для слушавших Его людей было огромным. Это означало осуществление долгожданной надежды на Божье избавление от массы испытаний и страданий. Это была та самая «благая весть», которую ожидали те, кто жил в бедности, несправедливости, болезнях, рабстве и безысходности общественной системы, созданной под колониальным гнётом Римской империи.
Община Юбилейного года
В Евангелии от Луки 4:18-19 есть примечательная фраза, которая часто теряется при переводе: «Год Господнего благоволения». Иисус говорит, что Он возвещает о том, что долгое ожидание этого момента подошло к концу. Но что это значит? О каком «годе благоволения» идет здесь речь? Люди, окружавшие Иисуса в тот момент, хорошо знали, что это было одним из определений Юбилейного года. Такой год, описанный в книге Левит 25, знаменовал собой масштабную реорганизацию, призванную положить конец несчастьям, несостоятельности и несправедливости системы, укоренившимся в народе древнего Израиля.[1]
для первой общины учеников Иисуса любовь была не вопросом стратегии, а той ценой, которую стоило заплатить за то, чтобы быть учениками
Однако у людей, живших во времена Иисуса, в умах наверняка звучал вопрос: «Что именно поменялось?» Этим вопросом задавался даже Иоанн Креститель, будучи заключен в тюрьму царем Иродом. На это Иисус дал такой ответ: «пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокажённые очищаются и глухие слышат, мёртвые воскресают и нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне» (От Матфея 11:4-6). Иисус вновь подчеркнул, что в Нём и в Его пришествии наконец-то сбывается пророчество Исаии. В мире начиналось нечто великое и знаменательное. Те, кто был никем в обществе, обретал ценность, отверженные возвращались в общество, а бесправные и обездоленные удостаивались внимания. Возрождалась надежда, и она, несомненно, приходила ко всем, даже к тем, кто находился за бортом.
Важно помнить об этом, когда мы следим за рассказом Луки о том, что происходило после воскресения Иисуса. В книге Деяний община, сформировавшаяся вокруг Мессии по имени Иисус, обладала теми же характеристиками, которые описал пророк Исаия. Апостолов и учеников Иисуса удивляло то, что Он поручил им быть «свидетелями» того, что Он начал совершать, а также то, что им была дана сила, сопровождавшая данное поручение (Деян. 1:8). Вслед за историей Пятидесятницы мы читаем о «коллективном свидетельстве» общины верующих, которая жила жизнью, предвосхищавшей надлежащий порядок в Царстве Божьем. Довольно скоро Юбилейный год вылился в такое радикальное «единство» (koinonia) в учении, молитве, богослужении и заботе о благополучии «друг друга» (allelous), что «не было между ними никого нуждающегося» (Деян. 2:42-47, ср. Деян. 4:32-37).[2] Любому человеку того времени, знакомому с Торой, это наверняка должно было напомнить о видении и наказе Всевышнего во Второзаконии 15:1-11 о том, чтобы Божий народ заботился о нуждающихся в своей среде. Ученики даже назначили ответственных за это служение милосердия, чтобы Апостолы могли сосредоточиться на своём ревностном служении Слова (Деяния 6:1-6).
Лука рассказывает, что такая «общинная жизнь» не только завоевывала благосклонность окружающих, но и регулярно пополнялась теми, кто также хотел стать частью этого необычного «объединения». Непосредственный эффект был налицо: «И слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме; и из священников очень многие покорились вере» (Деян. 6:7). Можно задаться вопросом: как так получилось, что даже учителя Закона, такие как Никодим, склонялись на сторону народившейся общины? Была ли в этом некая скрытая стратегия? Хотели ли они вписаться в ситуацию? Или намеренно хотели привлечь к себе внимание? Нет, скорее, они просто верно следовали примеру Мессии, давшего им представление о новом образе жизни. (От Иоанна 13:15-17).[3]
‘Возлюби ближнего своего…’
‘Любите врагов ваших…’
‘Любите друг друга, как Я возлюбил вас…’
‘Да светит свет ваш перед людьми…’
По крайней мере, следует сказать, что для первой общины учеников Иисуса любовь была не вопросом стратегии, а той ценой, которую стоило заплатить за то, чтобы быть учениками Того, Кто «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (От Марка 10:45).
Община, отправленная на миссию
Очень скоро, всего несколько глав спустя, Лука также рассказывает нам в книге Деяний о том, что одобрительное отношение к общине учеников сменилось гонениями. В конечном итоге произошло столкновение с предводителями Иудаизма. В итоге мученичество стало стезёй тех, кто возвещал Благую Весть подобно Иисусу (Деян. 7). Как следствие, собравшаяся в Иерусалиме община была рассеяна по окрестным местам, в точности как и планировал ранее Иисус, чтобы их свидетельство распространялось — из Иерусалима, Иудеи, Самарии и до краев земли (Деян. 1:8). Поэтому они «ходили и благовествовали слово» повсюду (Деян. 8:4), и в случае с самарянским городом Благая Весть принесла «радость великую» (ст. 8), напоминая о неожиданной встрече Иисуса с самарянкой (Ин. 4:1-42).
Можно сказать, что смертельные гонения «разослали их» (missio на латыни) повсюду, спасая тем самым жизнь общины Юбилейного года. Это рассеяние привело к дальнейшему разрушению социальных барьеров, поскольку Благая Весть пересекла границы еврейской национальности, веры и культуры и распространилась среди различных народов, регионов и религий Римской империи. При этом первое представление о Юбилейном годе не превратилось в идиллическую картину, ограниченную воображением еврейского народа. Когда рассеянные верующие добрались до Финикии, Кипра и Киринеи, они столкнулись с новой реальностью, возникшей с наступлением Божьего Царства. Апостол Петр осознал это в полной мере: «Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу?» (Деян. 11:17)
Обещание Юбилейного года должно стать реальностью для всего человечества! Да, но это будет происходить особым и уникальным образом.
Руководствуясь Духом Божьим, Апостолы и служители пришли к пониманию того, что их религиозная община не должна быть внутренней и должна перешагнуть границы иудейской религии.[4] Уже в Антиохии, а не в Иерусалиме, и среди нееврейских последователей Иисуса Христа они получили узнаваемое название для своей общины – «христиане» (Деян. 11:25). Затем случился очень интересный поворот в том, что можно назвать первым миссиологическим советом — решение о том, что для дела Благой Вести было бы хорошо освободить нееврейских последователей Иисуса от ловушек иудейских винных мехов (Деян. 15:1-31). С этого момента новым членам «общины Иисуса» предстояло разобраться в очень серьезных вопросах, связанных с тем, что «христианская община» будет жить в условиях, культуре и жизненных реалиях Коринфа, Фессалоники, Ефеса и других городов греко-римского мира.[5] Хорошим примером может служить столкновение политических убеждений, которое преданные граждане Рима считали неизбежным в среде христиан: «и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царём, Иисуса» (Деян. 17:7).
Апостолу Павлу предстояло нести большую часть бремени, связанного с разгадкой значения Благой Вести, укореняющейся в новых контекстах и различных сообществах. Карлос Рене Падилья, богослов из Эквадора, хорошо описал эту задачу, сказав, что она «направлена на воспитание учеников, в образе жизни которых будет воспроизводиться пример Иисуса: пример безусловной любви к Богу и ближнему, смиренного служения и солидарности с бедными, приверженности истине и непоколебимого противостояния всем формам лицемерия.»[6] Многочисленные послания Павла, почитаемого Апостолом язычников, некоторые из которых были «отправлены» из заточения, свидетельствуют об огромном вызове – «сделать учениками все народы» (От Матфея 28:19-20). Воистину, Великое Поручение!
В конце книги Деяний мы видим Апостола Павла в римском заточении, который, тем не менее, упорно продолжает нести Весть о приближении Царства Божьего (Деяния 28:30-31).
Устойчиво развивающаяся община
Следует отметить, что в течение последующих сотен лет в древнеримском мире не прекращалась волна «свидетелей», которые продолжали являть не только свидетельство веры, но и реальные доказательства существования Божьего Царства в своей среде.[7] Могучая реальность, вдохновленная идеей Юбилейного года, показала, что самые разные люди в рамках единой общины верующих способны преодолеть себялюбие, неуверенность и страх, глубоко укоренившиеся в человеческом сердце. Будучи научены молиться о пришествии Царства Божьего и о том, чтобы воля Божья исполнилась «на земле, как на небе» (Мф 6:10), они старались о том, чтобы самим быть частью ответа на эту молитву.
Могучая реальность, вдохновленная идеей Юбилейного года, показала, что самые разные люди в рамках единой общины верующих способны преодолеть себялюбие, неуверенность и страх, глубоко укоренившиеся в человеческом сердце.
Что случилось с той древней церковью, которая продолжила историю с того места, где закончилась книга Деяний? В исторических свидетельствах нет ничего, кроме непоколебимого стремления жить по примеру ученичества Иисуса:
«Вид заботы — революционный по сравнению с языческим обществом — распространяемый принципиально на всех нуждающихся членов общины, показывает, что обращение «брат» и «сестра» в христианских общинах не было просто притворством. Забота распространялась прежде всего на вдов, сирот, престарелых и больных, нетрудоспособных и безработных, заключенных и изгнанников, христиан, находящихся в странствиях, и всех других членов церкви, оказавшихся в особой нужде. Они также заботились и о том, чтобы бедным было обеспечено достойное погребение.
Особого внимания заслуживает забота христианских общин о безработных и нетрудоспособных. Они настаивали на том, чтобы работали все, кто был в состоянии это делать; они даже предоставляли им работу, насколько это было в их силах. Но каждый, кто уже не мог работать, мог быть уверен, что получит поддержку от общины. У них была уникальная для античности система поддержки занятости и социального обеспечения.»[8]
Неудивительно, что даже сам римский император был постыжен, когда такая любовь распространялась за пределами христианской общины. Император Юлиан (361-363 гг. от Р.Х.) сказал: «Христиане кормят не только своих, но и наших бедняков… Наши нищие тщетно ожидают помощи, которую им должны оказывать мы.»[9]
Заключение
Целостное, всеобъемлющее, преобразующее, крестоподобное, миссионерское — всё это сегодня описывает то сильное коллективное свидетельство. Эти слова вновь отражают или подчеркивают широту и глубину того, что значит быть частью революционной общины Иисуса, чья захватывающая история впервые была рассказана на страницах книги Деяний.
Император Юлиан, должно быть, понимал, что люди, принимая любовь со стороны христианской общины, вскоре примут и христианскую проповедь.
Конечные сноски
- To read more about the Jubilee and its formative influence in the life of the early followers of Jesus, see Ched Myers, The Biblical Vision of Sabbath Economics (Washington: Tell the World, 2008).
- John Stott noted two aspects of koinonia as it is used in the book of Acts: what the believers ‘share in together’ and what they ‘share out’ together. ’Koinonia in the New Testament concerns not only what we possess but what we do together, not only our common inheritance but also our common service,’ he wrote. John Stott, One People (New Jersey: Revell,1986), 87.
- David Zac Niringiye remarked that the ‘growth’ experienced by the believers in the book of Acts runs contrast to much of today’s church growth theories and practices in the sense that the latter ‘lay a great emphasis on strategies and methods rather than the faithful life and witness of believers.’ David Zac Niringiye, The Church: God’s Pilgrim People (Carlisle: Langham, 2014), 133.
- Craig van Gelder suggests that the way to understand the missional calling of the church is to understand the ministry of the Spirit especially in the church’s formative stage and the quick instance of the need to keep with a continuous ‘forming’ (or reforming) as shown in the book of Acts. Craig Van Gelder, The Ministry of the Missional Church: A Community Led by the Spirit (Grand Rapids, MI: Baker Books, 2007), 24, 40.
- Melba Padilla Maggay’s perspective on the dynamics of Gospel and culture is worth citing here: ‘Christianity is a global religion that is at the same time incarnational…Being incarnational in witness means that we take seriously a culture’s themes and construct a culture-specific message that truly speaks to that culture…It is time to move away from a transnational model of mission to an incarnate one, with a gospel that is shaped autochthonously.’ Melba Maggay, Global Kingdom, Global People: Living Faithfully in a Multicultural World (Carlisle: Langham, 2017), 124-125.
- C. Rene Padilla and Tetsunao Yamamori, The Local Church, Agent of Transformation: An Ecclesiology for Integral Mission (Buenos Aires: Kairos Ediciones, 2004), 31.
- For a landmark and thorough study of the ‘shared life’ of the early Christian community in the second and third centuries (pre-Constantinian period), see Helen Rhee, Loving the Poor, Saving the Rich: Wealth, Poverty, and Early Christian Formation (Grand Rapids, MI: Baker Academic, 2012).
- Gerhard Lohfink, Jesus and Community: The Social Dimension of Christian Faith (Philadelphia: Fortress Press, 1984), 155.
- As quoted in Stephen Neil, A History of Christian Missions (New York: Penguin, 1964), 37-38.